|
|
Александр Вислов
03.10.2003
«Правда о Дон Кихоте и Санчо», М. Сервантес
 Испанский сельский двор. Цирюльник бреет клиента. Нечистоты летят сверху на зазевавшихся. Две женщины, стоя на противоположных балконах, развешивают белье и переговариваются по-испански, а зрители все понимают и смеются. Чтобы принять такой двор или похожий на него постоялый за герцогский замок, нужно или обладать необыкновенным воображением или же быть сумасшедшим, как Дон Кихот. Худая нелепая фигура, изможденное лицо, горящий взгляд, чеканной лепки крупный «романский» нос, длинные изящные пальцы рук, всклокоченные, с проседью, нечесаные кудри, глухой страдальческий голос… Андрей Кочетков в этом образе мог бы поспорить по выразительной внешности своего героя с любым изображением Дон Кихота, будь то иллюстрация в книге или фотография известного исполнителя этой роли. Вы завороженно смотрите на это чудо перевоплощения, где суть образа сливается с внешностью, с костюмом из тюлевой ткани с множеством шнурков и тесемок, с загнутыми по-сказочному башмаками… И, конечно же, вы сочувствуете этому несчастному, вечно избитому, вечно попадающему в переделки и подвергающемуся издевательствам и злым шуткам. Но какую же «правду о Дон Кихоте» решил поведать нам театр? При очевидном сопереживании театр ставит крест на этой личности, представляющей редкую популяцию романтиков и бессребреников, которая дала человечеству покорителей пространств и первопроходцев. Сегодня это никому не нужные «лишние» люди. Только сумасшедшие могут заступаться за бедных, слабых и обездоленных. И Дон Кихот умирает, когда наконец-то эта истина доходит до него самого
См. также: 
|
|
|
реклама на сайте
